Архив рубрики «Средневековые войны»
Известные изображения спрингалда сочетают передовые конструкции механизма натяжения (винтовой ворот) и запорно-спускового устройства (роликовый затвор) с весьма примитивными торсионами, без закручивающих устройств-модиолусов, соответствующими самым ранним древнегреческим машинам IV-III веков до н. э.. Объяснить этот факт можно только тем, что торсионы спрингалда не опирались на предшествующую ремесленную традицию (в отличие от других деталей, заимствованных у арбалетов), а были нововведением XII- XIII веков. Также очевидна преемственность между спрингалдом и арабским «зийаром» — единственной торсионной машиной Средневековья, для которой существует более-менее надежное описание.
В чем заключаются достоинства торсионного спрингалда по сравнению с большим арбалетом, которые оправдывали бы его большую стоимость? Использование торсионов со вставными плечами, повернутыми внутрь, позволяет значительно уменьшить ширину машины. Кроме того, у торсионной машины плечи могут сгибаться на значительно больший угол, чем при натяжении цельного композитного или стального лука, поэтому обеспечивается больший ход тетивы. В результате спрингалд шириной 2 метра обладает почти втрое большей мощностью, чем арбалет с двухметровой дугой. Поскольку такие машины размещались обычно в казематах башен, имеющих ограниченный внутренний объем, компактность этого оружия становилась очень важным качеством.
Связанные записи
Рубрика: 
В 1249 году во французском источнике впервые упомянут спрингалд - «balistrarium silvestrarum vel spingardarum» («деревянная баллиста или спингарда») - предположительно торсионная машина. Первоначально спрингалды появились приблизительно в 1230 году в Италии. Это оружие было заимствовано у арабов. В последующем они распространились по всей Европе, и особенно широко используясь в первой половине XIV века. В 1347 году во время осады Кале, по свидетельству Фруассара, король Англии приказал «построить высокий и большой деревянный замок на берегу моря и хорошо снабдить его спрингалдами». Это укрепление сыграло важную роль в блокаде Кале с моря, препятствуя доступу к нему французских кораблей с припасами и подкреплением.
Уже к 1380 году во многих армиях спрингалд был заменен легкими пушками. Но известен случай применения спрингалда в 1431 году, когда оборону швейцарского города Фрибур обеспечивали 18 спрингалдов и 25 пушек. Однако уже в 1391 году не было работоспособных спрингалдов в Франкфурте-на-Майне, а в 1406 году были отданы на слом спрингалды Монса, «поскольку много лет не находили применения», и т. д. В 1435 году писец парижской Бастилии специально отметил, что установленные в ней «espringalles» были бронзовыми пушками. Торсионный спрингалд (spingarda) достаточно принципиально отличался от привычных больших арбалетов, к тому же он был более мощным оружием, чем большой станковый арбалет, но и соответственно более дорогим, так как для изготовления и поддержания его в рабочем состоянии необходимо было иметь большое количество веревок из конского волоса. Так, например, городом Дижоном в 1358 году было закуплено сразу 1220 фунтов веревки из конского волоса. В средние века веревка, сплетенная из конского волоса, была дорогим материалом, но только из нее можно было изготовить упругий и прочный торсион для метательной машины.
Связанные записи
Зийар XII века, с одной стороны, несомненно опирается на какие-то античные трактаты или иллюстрации (по крайней мере, его общая идея), но с другой представляет собой столь же несомненный откат назад по сравнению с торсионными стрелометами IV века н. э., значительно более компактными при сравнимой мощности. Другим признаком, позволяющим сделать вывод о том, что зийар Абу л’Хасана ибн ал-Абраки был новым изобретением (хотя и не обязательно последней трети XII века - могли быть и ближайшие предшественники), а не продолжением многовековой ремесленной «торсионной» традиции, является его гибридность. По сути зийар - огромный композитный арбалет, чьи плечи дополнительно усилены надетыми на них торсионами. Подобные смешанные конструкции не встречаются ни в античное время, ни в более позднем Средневековье. Едва ли это может служить доказательством их эффективности.
Очевидно, что в подобной конструкции ни торсион не может быть задействован в полной мере, ни плечи не в состоянии согнуться по максимуму. Как ни удивительно, мощность зийара будет ниже, чем у вдвое - втрое меньшего спрингалда. Да и простой здравый смысл говорит, что ради надежности мощность выгоднее увеличивать либо наращиванием арбалетных плечей, либо увеличением торсионов, но не их комбинированием.
Зийар XII века является промежуточным звеном и свидетельством экспериментов, которые привели к появлению чисто торсионной машины в следующем, XIII веке, - западноевропейского спрингалда. Основные отличия спрингалда от раннего зийара заключаются: 1) в полной торсионности первого, то есть замене больших фиксированных композитных плечей на короткие вставные деревянные; 2) замене плоской «одномерной» рамы на объемную «трехмерную». Кроме того, отсутствие центральной вертикальной перекладины спереди облегчает обзор и прицеливание. Короткие вставные плечи можно использовать и для закрутки торсионов - вместо отдельных самшитовых палок.
Очевидно, эксплуатировавшие зийары инженеры быстро убедились, что торсионы и сами по себе способны придать снаряду необходимую энергию, так что можно обойтись без композитных плечей, бессмысленно усложняющих конструкцию. Поэтому был сделан логичный шаг: торсионы из вспомогательного «движителя» стали основным и единственным. В свою очередь, ящичная рама позволила навивать торсионы по бокам, а не спереди. Тем самым, при той же ширине машины, удалось разнести торсионы на большее расстояние, изменить расположение плечей с «внешнего» на «внутреннее» и увеличить длину хода тетивы. Кроме того, машина стала прочнее и надежнее. При тех же габаритах мощность увеличилась. Или, наоборот, при той же мощности удалось значительно уменьшить габариты, что очень важно при установке в крепостных казематах и на кораблях.
Зийар XII-XV века метал не только стрелы, но и сосуды с зажигательной смесью. Об этом сообщает, например, де Жуэнвиль применительно к VI крестовому походу. Известно, что в 1239 году германский император Фридрих II во время своего пребывания в Акре приобрел «кавс ал-зийар». Это один из примеров контактов между христианским и мусульманским мирами на Ближнем Востоке.
Связанные записи
Единственное более-менее подробное описание средневековой торсионной машины содержится в трактате «ал-Табсира», написанном для Саладина в XII веке «по причине его подвигов в войне против неверных» александрийским жителем Мурда ибн Али ибн Мурда ат-Тарсуси. В трактате о зийаре говорится следующее: «Среди разновидностей луков имеется и лук «зийар». Именно он стреляет сильнее всего, имеет наибольший размер, стрела его наиболее смертоносна. Нужно множество людей, чтобы натянуть его тетиву. Его изготавливают из различных видов дерева. Его устанавливают против башен и тому подобных укреплений, и никто не осмеливается противостоять ему. С его помощью достигают наиболее дальней цели и удовлетворяют желаемое намерение».
Конструкция торсионного зийара выглядит так: квадратная, вертикально установленная рама. Посредине рамы вертикально прибита толстая широкая перекладина, к которой горизонтально крепятся плечи арбалетной дуги. Спереди по краям перекладины прибиты две планки, в которых сделаны выемки для плечей и сверху прибиты крепежные скобы. В середине перекладины имеется отверстие, через которое вылетает стрела. Под ним сзади находится направляющая с каналом для стрелы. Отверстие прикрыто двустворчатыми подвешенными дверцами, стрела, вылетая, их приподнимает.
На раму вертикально навиваются два торсиона, в промежутках между центральной перекладиной и боковыми ребрами (в 2/3 длины от центральной перекладины). Торсионы сделаны в виде сети из веревок конского волоса и шелка. В этот торсион посередине горизонтально вставляется толстая самшитовая палка, которой торсион закручивается до предела. Затем эта палка постепенно выталкивается и замещается внутренним концом арбалетного плеча. В конце концов один конец плеча спереди заходит за центральную перекладину, другой сзади за боковое ребро. Это как бы стопорит торсион в напряженном состоянии - плечо, упираясь одновременно снаружи в центральную перекладину и изнутри в раму, не может раскрутиться вперед (торсион должен быть закручен в противоположном направлении к схождению плечей - правый по часовой стрелке, левый против часовой стрелки). Затем внутренние концы плечей закрепляют на центральной перекладине дубовыми скобами и надевают тетиву. Стрела должна быть пропорциональна луку по толщине. Есть стрелы длиной в локоть, толщиной с копье, чей железный наконечник весит до 2 кг. Тетива («ватар») лука натягивается воротом, приводимым в действие одним человеком.
Связанные записи
Большие и двухфутовые арбалеты начали выходить из употребления в XV веке. Отчет об артиллерии города Дижон (Бургундия) обнаруживает в 1440 году наряду с 50 пушками только 3 «больших арбалета». В 1445 году там же на более чем 90 пушек пришелся только один «старый большой двойной арбалет» с сотней снарядов к нему, причем не способный стрелять из-за выхода из строя механизма натяжения. Наконец, в 1469 году в Дижоне было 136 пушек и ни одного большого арбалета. Но последние местами еще продолжали храниться на складах. Так, в 1505 году в городском муниципалитете Парижа обнаружились 48 «больших стальных арбалетов» и 5 «больших арбалетов из тиса», а также запасы тетивы, канатов для ворота, два устройства для изготовления тетивы.
Существование «гильдий арбалетчиков» в городах объяснялось теперь только инерцией, а не военной целесообразностью. Во Франции им положил конец в феврале 1566 года указ короля Карла IX, адресованный городу Парижу: «И отныне луки и арбалеты не должны использоваться для обороны, все арбалетчики и лучники впредь должны носить аркебузы вместо луков и арбалетов».
Последним случаем массированного применения арбалетчиков в крупном полевом сражении была битва при Равенне в 1513 году, между французскими войсками и испано-папской армиями. В ходе нее французская пехота имела в своем составе 2000 гасконских арбалетчиков, которым противостояли испанские аркебузиры. Их столкновение закончилось в пользу испанцев. Успеху испанцев способствовало то, что они стреляли из-за бруствера земляного вала, тогда как атакующие французы стояли на открытой местности. Как бы то ни было, после этого сражения и французы перешли с арбалета на аркебузу. Впрочем, ограниченное использование ручных арбалетов продолжалось еще несколько десятилетий, особенно при обороне укреплений и в колониях. Например, арбалетчики сыграли важную роль в экспедиции Кортеса в Мексику в 1519-21 гг. Там они рассматривались как один из наиболее ценных компонентов испанских отрядов. Конечно, бесшумный арбалет не производил такого психологического эффекта, как грохочущая и изрыгающая пламя аркебуза, но реальные потери индейцев от арбалетов были намного больше, чем от огнестрельного оружия.
Связанные записи
Широкое распространение пластинчатых доспехов привело к усовершенствованию арбалета. Как уже упоминалось, в середине XIV века появляется «козья нога», а к 1373 году относится первое достоверное изображение кранекина. Около 1370 года входят в широкое употребление ручной «английский» ворот и стальной лук, который именовали также «генуэзским» (хотя первое упоминание стальной арбалетной дуги относится еще к 1314 году). Любопытно, что первое изображение стального лука у мусульман появляется в арабо-испанском манускрипте еще в 1086 году. Повышение мощности и пробивной способности арбалета не лучшим образом повлияло на его скорострельность, что еще более ограничило применение арбалетов в полевой войне.
Дальнейшее совершенствование лат привело к постепенному, медленному исчезновению наиболее слабых арбалетов с крюком и стременем. С этой точки зрения примечательны статуты гильдии оружейников французского города Анже от 1448 года. Они установили два стандарта брони: лучшая должна была обеспечивать защиту от ручного арбалета с воротом, а броня второго класса - от обычного длинного лука. В среднем в каждом европейском замке или крепости XIV — XV веков было 2 - 5 «больших арбалетов». Например, в Бастилии в 1428 году было 5 таких устройств и дополнительно 3 двухфутовых арбалета, в замке города Блуа - 2. В то же время в ключевых точках могло сосредоточиваться и большее количество, например, в Орлеане в 1427 году (накануне английской осады) было 12 «больших стальных арбалетов».
Большим арбалетам, как более устойчивым к влажности, отдавали предпочтение по сравнению с торсионными спрингалдами при размещении на кораблях. Например, император Фридрих II (обычно обитавший в Южной Италии) приказал в 1239 году, чтобы капитан каждой из его галер имел на борту «три хороших арбалета с воротом». В 1255 году венецианские правила вооружения кораблей предусматривали, что к каждой баллисте с воротом должны прилагаться 50 болтов. На главной французской корабельной верфи Clos des Gallées в Руане с 1339-го по 1359 год каждый корабль оснащался одним большим арбалетом с воротом, но флагманский корабль «Святой Георгий» имел два.
Известен договор 1377 года между арагонским королем Педро IV и гранадским эмиром Мухаммадом V, по которому первый предоставлял второму в аренду нефы (большие парусники) с экипажем из 30 арбалетчиков и 220 других членов экипажа на каждой за плату 900 золотых динаров в месяц. В 1441 году в Генуе капитанам больших судов было приказано иметь на борту 28 арбалетов с воротом.
Связанные записи
В XV веке арбалетчики составляли 20-25 процентов швейцарской пехоты. Без их прикрывающего обстрела сближение швейцарской баталии с неприятелем сопровождалось бы слишком тяжелыми потерями от вражеских стрелков (у пикинеров и алебардистов не было щитов). Также широко использовали арбалеты чешские гуситы, французы и бургундцы в конце Столетней войны.
С середины XIV века, после изобретения «козьей ноги» и кранекина, появились конные арбалетчики, способные перезаряжать свое оружие, не слезая с седла. Конечно, как самостоятельный род войск они не могли сравниться с конными лучниками из-за медленной перезарядки, но их отряды успешно использовались для поддержки тяжелой конницы (особенно у бургундцев), а также для разведки (у швейцарцев).
К концу XIV века арбалет продолжал оставаться основным средством дистанционного поражения людей в крепостной и морской войне. Поэтому бессмысленно приводить примеры применения арбалетов в европейских позднесредневековых осадах - каждая, без исключения, была таким примером.
Также стоит отметить, что арбалет был излюбленным оружием горожан. Он идеально подходил для защиты городских стен, не требовал столь больших тренировок, как длинный лук или как рыцарские искусства верховой езды и фехтования. В то же время его относительно высокая стоимость не была помехой для зажиточных бюргеров. Не случайно первоначальный район набора наемных арбалетчиков совпадал с областью наиболее старой городской культуры— Северная Италия, Южная Франция, Арагон.
Впрочем, уже в XIV веке многочисленными умелыми арбалетчиками могли похвастаться городские милиции Португалии, Кастилии, Северной Франции, Англии (где горожане продолжали пользоваться этим оружием наряду с длинным луком), Фландрии, Германии, Чехии и Польши. Городские муниципалитеты этих стран всячески поощряли его освоение, предоставляли большие привилегии гильдиям арбалетчиков; во время военных действий арбалетчики получали значительно более высокое жалованье, чем любые другие пехотинцы. Обычно арбалетчики составляли около 10 % городских ополчений XIII — XIV веков во Фландрии и до 20 % в Италии, причем эта доля постепенно росла. Например, из 2760 бойцов ополчения кантона Цюрих (Швейцария) в 1443 году было 473 арбалетчика (17 %) и, сверх того, 61 аркебузир (2,2 % ), причем среди 639 собственно горожан они составляли 20 % и 7 % соответственно. В городском ополчении Флоренции в 1356 году было 4000 арбалетчиков; во время религиозных праздников там устраивались состязания стрелков, победители окружались почетом и получали существенные награды. В 1430 году в арсенале Нюрнберга для защиты стен имелись 607 арбалетов и 501 аркебуза.
Связанные записи
Понимая важность искусства стрельбы из арбалета, французские короли старались его всемерно поощрять. Так, Людовик Святой (1214-1270 гг.) запретил все игры, кроме стрельбы из лука и арбалета. В 1245 году он учредил в Париже «Братство арбалетной игры в честь святого Дени» при церкви Сен-Жак де Опиталь, откуда пошла многовековая парижская гильдия арбалетчиков. В 1359 году дофин Шарль (будущий король Карл V) выдал этому «братству» новый патент, подтвердив его привилегии (освобождение от большинства налогов), но, находясь под впечатлением недавнего мятежа Этьена Марселя, ограничил число членов «братства» до двухсот. В 1371 году Карл V взял на себя все расходы по организации состязаний арбалетчиков на острове Нотр-Дам под Парижем.
Важным этапом в истории арбалетов стало сражение Столетней войны при Креси в 1346 году. Это был первый массовый, в регулярном полевом сражении, поединок арбалетчиков (французы использовали 6000 генуэзских наемников, считавшихся на тот момент лучшими в Европе стрелками из арбалета) и английских лучников, вооруженных длинным луком. Завершился он полной победой английских лучников. Сыграли свою роль как объективные преимущества длинного лука (втрое большая скорострельность и вертикальное положение при стрельбе, вместе обеспечивающие очень большую «плотность огня»), так и специфические обстоятельства данного сражения (англичане стреляли с холма, а генуэзцы снизу вверх; солнце светило в глаза генуэзцам и в спину англичанам; генуэзцы сражались без павез, которые отстали вместе с обозом; прошедший ливень ослабил тетивы арбалетов, которые нельзя было заменить так легко, как тетивы луков).
С тех пор арбалетчикам в полевых сражениях стала отводиться только вспомогательная роль. Это нисколько не означает, что арбалетчиков стали меньше ценить - более продуманным стало их тактическое использование. Теперь арбалетчиков стали применять только совместно с формированиями пикинеров, из вагенбурга или из-за полевых земляных укреплений.
Связанные записи
Лучшими в XIII веке считались арбалеты, сделанные в Арагоне и на Болеарских островах. Вслед за ними шли итальянские арбалеты, сделанные во Флоренции, Лукке, Ареццо, Генуе и Пизе. Хорошая репутация этих арбалетов сохранялась и в дальнейшем. В XIV веке арбалеты стали делать и в южно-французской Тулузе. Наряду с ремесленными цехами и отдельными ремесленниками арбалеты начали изготавливать и централизованные государственные мастерские. Особенно известна французская судоверфь Clos de Galées в Руане, наряду с кораблями изготавливавшая самое различное вооружение, доспехи, арбалеты и спрингалды не самого высокого качества, но зато в массовом масштабе. Судя по терминологии документов («генуэзские латы», «генуэзские бацинеты»), производство на этой верфи (фактически - оружейной мануфактуре широкого профиля) ориентировалось на генуэзские образцы. Известен, например, заказ 1384 года на 200 тысяч арбалетных болтов за 17200 золотых франков (франк был равен турскому ливру); сами арбалеты производились партиями по 200 штук. Активнейшим образом использовали арбалеты рыцари Тевтонского ордена во время завоевания Прибалтики. Триста арбалетчиков под началом двух орденских рыцарей составляли гарнизон Пскова, занятого немцами в 1241 году. Говоря о войсках Тевтонского и Ливонского орденов, хронисты постоянно употребляют выражение «рыцари и арбалетчики». Документы показывают, что арбалетчики составляли от трети до половины личного состава орденских ополчений. Сам статут Тевтонского ордена предусматривал организацию мастерских по изготовлению арбалетов, и в начале XV века число их достигло 18. В это время на складах ордена находились не менее 4500 резервных арбалетов и около миллиона болтов.
К концу XIII века арбалеты стали одним из основных элементов средневековых полевых армий. Особенно важная роль отводилась арбалетчикам во французской армии - они должны были «размягчать» построения вражеских копейщиков перед решающей атакой тяжелой конницы, состоящей из французских рыцарей. Именно в этой роли тысячи наемных арбалетчиков из Италии, Южной Франции и Арагона были задействованы французскими королями в битвах с фламандцами при Куртре в 1302 году, Мон-ан-Певеле в 1304 году и Касселе в 1328 году. Поражением при Куртре французы в немалой степени обязаны тому факту, что слишком рано отозвали своих вполне успешных арбалетчиков и бросили конницу в атаку на непрореженную фламандскую фалангу.
В дальнейшем этот урок был усвоен, и при Мон-ан-Певеле арбалетчикам была отведена главная роль в борьбе с фламандцами, засевшими в вагенбурге, а рыцарская конница их подстраховывала, находясь сзади в резерве. Кстати, французы использовали в этом сражении два сприн-галда. Сначала последние действовали успешно, но затем были разрушены сделавшими вылазку ополченцами из Ипра. При Касселе именно обстрел арбалетчиков заставил фламандскую фалангу перейти в наступление и спуститься на равнину с укрепленной позиции на холме. Это позволило французским рыцарям (тяжелой коннице) охватить фламандскую фалангу с флангов и разгромить ее.
Связанные записи
Арбалетчики составляли одну из наиболее ценных частей армии Людовика IX во время сражений у Дамиет-ты в 1249-50 гг. (VI крестовый поход). По сведениям королевского камергера Жана Саррасена, армия Людовика IX состояла из 2500 рыцарей, 5000 арбалетчиков и большого числа простых конных и пеших воинов. Примечательно, что точный учет велся только для рыцарей и арбалетчиков, очевидно, рассматривавшихся как ядро армии. Описавший эту кампанию хронист де Жуэнвиль отмечает, что от арбалетных болтов, в отличие от стрел из лука, не защищали никакие подбитые войлоком кафтаны, надеваемые под кольчуги. Он также говорит об участии «франкских» арбалетчиков в сражениях против мусульманской конницы у Мансуры 8 и 11 февраля 1250 года: «Когда сарацины видели их вставляющими стопы в стремена своих арбалетов, они обращались в бегство и оставляли нас».
Любопытная информация содержится в счетах Людовика IX, относящихся к его двухлетнему (1250-1252 гг.) пребыванию в Палестине после освобождения из египетского плена. За этот период он потратил на перевозку и содержание войск (кроме своих личных придворных частей) более 450000 ливров, из них более 39000 было потрачено на конных арбалетчиков и сержантов, а почти 60000 ушло на содержание пеших арбалетчиков и сержантов. В то же время на плотников, минеров, инженеров было израсходовано менее 3000 ливров. Столь низкая сумма может объясняться отсутствием крупных осадных кампаний. На фортификационные цели было потрачено более 95000 ливров. В дальнейшем французские короли за свой счет держали в Акре особый полк - в качестве личного вклада в крестоносное дело. Известен его состав в 1276 году: 40 рыцарей, 60 конных сержантов и 400 арбалетчиков. О значении арбалета свидетельствует и должность магистра арбалетчиков, занимавшая одну из высших ступеней в иерархии ряда западно-европейских дворов (в том числе французского) и рыцарских орденов тамплиеров и госпитальеров.
